Тобари - следы на песке

.
Понять, увидеть, услышать это невозможно. Только раскрыть широко глаза, уши, чакры и внимать, впитывать воздух, шелест загадки, музыку, поглощающую слух, и колючий блеск звёзд, сливающийся со светом человеческих тел.
     

Перед нами не было мужчин или женщин. Человеческие (или нечеловеческие?) существа жили там, в своём пространственно-временном континууме за огромным окном сцены, куда нам дозволено было заглянуть.

Нет, их движения не были замедленны, а тела статичны. Просто в том мире другие законы, и минуты не спешат суетливо. Там не существует ничего, к чему приучил нас привычный балет. Ни прыжков, ни поддержек, ни так модной нынче акробатики.
     
Эбонитовый эллипс звёзного озера ночи отражал круговорот непонятных ранее названий:

И мы, взрослые и умудрённые, усталые и разные, забыли обо всём, оказавшемся в эти мгновения внешним, наносным... Важное было здесь и сейчас, очень близко, на бесконечном расстоянии. А потом из "беспредельного небытия" возник сам Усио Амагацу. Соло? Или просто одиночество? Маленький, худощавый, с немолодым уже телом... Что делал там один, в странных красных серёжках? Он даже не пытался сопротивляться центростремительным силам Тобару. Просто в очередной бесчисленный раз пытался осознать происходящее. Мы физически ощущали пульсацию хрупкой человеческой материи. Его тело помнило все прошлые, настоящие и будущие изгибы, состояло из них. И когда сгустились "грёзы во тьме", я почувствовал, что не дышу вместе с огромным залом. "Бесконечный поток" тишины отделил нас от шквала аплодисментов.

 

             
Что же остаётся в памяти после таких необычных потрясающих душу встреч?
Артисты, вышедшие на поклоны.
Звёздное небо на сцене, переходящее в звёздный потолок оперы.
Эллипс озера, присыпанный песком и напоминающий разделочную доску с отпечатками человеческих тел.
Странное послевкусие чужих волшебных миров.